С. Серкин
О необходимости изменения взгляда историков
на древний период Вятского края
В истории, как и во всех серьезных предметах, никакой результат не является окончательным. Свидетельства прошлого, находящиеся в нашем распоряжении при решении любой конкретной проблемы, меняются с изменением исторического метода и при изменении компетентности историков.
Каждый новый историк не удовлетворяется тем, что дает новые ответы на старые вопросы: он должен пересматривать и сами эти вопросы.
Британский историк
Джордж Коллингвуд
Изменение взгляда историков, на древний период Вятского давно назрел. Этому способствует в настоящее время не только огромный пласт существующей опровергающей информации в отношении достоверности "Повести о стране Вятской", игнорируемый учёными-историками, но и современные информационные технологии.
Появившаяся возможность доступа исследователей к различным хранилищам книг в интернете, позволила рассмотреть дополнительно источники, касающиеся древней истории Вятки, которые ранее не были им доступны.
Выявленные материалы опровергающего характера превысили тот критический объём информации, когда отдельные разрозненные документы в совокупности дают исследователям понять, что древняя история Вятского края в корне отличается от той, какой она подаётся обществу историографией, сформированной к началу XIX века.
Краткий перечень комплекса фактов, касающихся древней истории Вятки, нерассмотренных представителями исторической науки в процессе её изучения.
1. Письма митрополитов: Ионы (около 1452 г.), Филиппа (около 1468 г.) и Геронтия (1486-1488 гг.) на Вятку, характеризующие их как злосчастных людей, "издавна соединившихся с поганством".
2.Первое хронологическое подтверждение того, что власть на Вятке находилась в руках татарских князей, мы находим в работе историка Андрея Ивановича Лызлова (р. 1655-не ранее 1697г.): «Тогда государь Великий Князь Иоанн Васильевич Московской присовокупи к государству своему Пермь, Вятку, Угру, области, бывшие под властию Ахматовою»
3.Исследователи древней истории Вятского края до сих пор не обратили должного внимания на строки памятников письменности Вятского края XVII-XVIII вв.: «Вятский времянник» и «Летописец старых лет» и других источников[25, c.49; 26, c.195-196.] о взятии Вятки в 1489 г., в которых фигурируют Вятские татарские князья. В условиях того времени, при близком нахождении Казанского царства Вятские татарские князья являлись первыми лицами на Вятке. На вторых ролях, в подчинении у русских воевод татарские князья на Вятке в то время быть не могли.
Факт пленения Вятских татарских князей свидетельствует, что на Вятской земле до присоединения её к территории Московскому великому княжеству существовало опричное княжество Нукрат (Нократ, Нограт). Название оно получило, как и его центральный город, от угро-тюркского наименования реки («нукрь» - угор. река; «ат»-тюрк. имя) Русское население называло реку Вятка, от финского–«вят(ь)»-река [28, c.156-157.]. Термин «опричное Нукратское княжество», то есть особое по своей специфике, впервые был дан казанским историком Р.Н. Степановым в 1973 году [34, c.21.].
О том, что на Вятской земле до её присоединения к великому княжеству Московскому не было никакой вольницы, а существовало княжество, кратко упоминал в «Ядре российской истории» российский дипломат и историк А. Манкиев (?-1723)[16, c.153.], а также шведский исследователь XVIII в. Ф.И. Страленберг[35, c.44.].
Вятский историк А.А. Спицын также интуитивно догадывался о важной роли татарских князей на Вятке. В одной из своих работ он писал: «Ясно, что татарские князья (предки каринских татар) играли в истории Вятки какую-то роль, может быть, даже значительную» [33, c.28.].
4.Историки не рассматривали тот факт, что под этнонимом «вятчане» в Москве и в других русских землях, в XV веке понималось не только русское население Вятки, но и татарские князья, господствовавшие над ними. В царской грамоте XVI в. они также названы вятчанами, а это значит, что под летописными «вятчанами» XIV-XV вв. нельзя было понимать независимых русских людей [2, акт 236.].
5. Историками была проигнорирована информация, которая сообщалась в работах первого русского историка В.Н. Татищева [37, c. 300-301.] и И.Н. Болтина [4, c.42.] о том, что Вятская земля с древних времён находилась под булгарским, а затем татарским княжеским правлением,
6. Умалчивают историки и об информации исследователей XVIII века И.Г. Стриттера [36, c.295.] и А.И. Вештомова [6, c. 37,45-47.], перекликавшейся с булгарской летописью «Джагфар тарихы» [11, c.226]. Их сообщения свидетельствуют о том, что русские поселения и русские военные отряды на Вятке были сформированы, согласно последнего источника, по инициативе булгар, двух других - татар.
7. Проигнорирована была историками и картографическая информация из сочинения Абулгачи-Баядур-Хана [1.], атласа Ивана Ахматова [3.], исторического атласа России историка Н.И. Павлищева [22], «Русской военной истории» князя Н.С. Голицына [10], свидетельствующая о том, что в древние годы Вятская земля находилась под протекторатом Камской Булгарии.
8. Историки не придали должного значения информации иностранных дипломатов и путешественников: итальянцев Франческо Тьеполо[38.] и Александра Гваньини [7.], шведского историка и дипломата Пётра Петрея де Ерлезунда [12, c.44.], польского историка Соломона Нейгебауера[21.], а также и австрийских дипломатов Сигизмунда Герберштейна[25, c.256.] и барона Августина Мейербурга [18, c.149.] о том, что Вятская земля в прежние времена находилась под властью татар.
9. Не были рассмотрены историками три карты начала XVIII века королевского картографа Франции, члена Парижской Академии наук Гийома Делиля, которые показывают историческое, поэтапное расширение Московского государства за счёт территорий, находившихся ранее под тюркской властью, в число которых входила и Вятская земля [9.].
10. Не обратили внимание историки и на топонимы - следы проживания тюркского этноса в бассейне Средней Вятки на правом берегу реки: Чуршинское городище, Болв(у)анская (Богатырская) гора и гидроним Бирская речка, находящаяся у её подножия. Данные топонимы находятся вблизи основной концентрации тюркского населения в селе Карино на противоположном берегу реки Вятки [27, c.108-112.].
11. Историками критически не были сопоставлены между собой «Народное предание о городище в с. Спасо-Подчуршинском» и «Повесть о стране Вятской». Эти литературные произведения были созданы для объяснения появления русского анклава в бассейне р. Вятки. Их сопоставление позволяет понять процесс возникновения и формирования существующей историографии Вятского края, происходившего с конца XVII в. по конец XVIII века [29, c.205-211.].
12. Проигнорированы были историками и карты известных западно-европейских картографов XVI – XVII в. На этих картах были зафиксированы три первых русских города, находившиеся в первой половине XVI в. в составе казанских владений. Среди них нет ни г. Хлынова, ни г. Котельнича (на Вятке), ни г. Орлова [19, 39, 5, 14.].
13. Кроме всей этой выше названой информации, известной и доступной историкам XIX-XX вв., в конце прошлого столетия был выявлен ещё один источник, касающийся истории Вятского края 30-х годов XVI в. В архиве Польши было найдено письмо казанского царя Сафа-Гирея к польскому королю Сигизмунду I [20.]. В строках этого письма сообщалось о том, что «Нократская земля была снова присоединена к казанским территориям и старшие этой земли снова платят дань, как и прежде казанским царям».
Об этой информации, современные учёные-историки, занимающиеся исследованием древней историей Вятского края, также умалчивают и её не рассматривают.
На основании приведённой выше информации можно сделать следующий вывод.
Замалчивание огромного пласта информации и его игнорирование, позволяет с большой уверенностью утверждать, что существующая в настоящее время историография Вятского края была составлена с учётом односторонней информации и потому она относится к категории социально-ориентированной историографии, основанной не на реальных фактах, а на вымыслах «Повести о стране Вятской».
Поставленная во главу угла Вятской историографии и возведённая в конце 50-х годов XX–го века в ранг достоверных источников к 500-летию города Кирова, эта «Повесть» сконцентрировала внимание представителей исторической науки вновь на себе, вопреки пониманию научного мировоззрения, и потому историки оказались в настоящее время в безвыходном положении, в её тупике.
Археологические исследования, проведённые на Вятской земле, неподкреплённые критическим исследованием всего комплекса историографического материала, не могли дать исследователям верного понимания реальных событий древней истории Вятского края и определения господствующих этносов в данном регионе в разные исторические периоды.
Комплекс рассмотренных ранних карт Г. Меркатора, Й. Хондиуса,
В. Блау и Д. Келлера позволяет увидеть и понять не только поэтапное возникновение русских городов на Вятке и завоевание Вятских земель войском Сафа-Гирея во второй половине 30-х годов XVI в., но и исчезновение городов после ухода казанских войск.
Сопоставляя рассмотренные карты, а также принимая во внимание факты, свидетельствующие о власти на Вятке татарских князей до 1489 г. и данные письма Сафа-Гирея о нахождении Вятской земли в составе казанских владений, можно сделать вывод, что г. Хлынов возник после появления городов Орлова и Котельнича на Вятке в 1540-х годах. То есть, Хлынов возник вскоре после ухода казанских войск с Вятской земли. Одновременное существование городов Вятки и Хлынова можно отнести к началу 1550-х годов, когда город Вятка и его уезд ещё упоминались в документах.
"Книга Большому чертёжу или древняя карта Российского государства" 1627 года, также сообщает, что кроме Хлынова, Слободского, Котельнича и Орлова имеется главная крепость Вятка.
Такие факты развенчивают мнение историков о том, что Хлынов имел второе наименование – Вятка.
На более поздних картах город Вятка исчезает и на его месте появляется город Слобода. Это произошло в тот период, когда центр Вятской земли переместился из этого города в город Хлынов.
Если бы город Хлынов действительно существовал в начале XVI века, то он был бы отмечен на этих картах. Нет никаких оснований не доверять информации рассмотренных карт, так как места расположения городов и их названия передавались картографам компетентными лицами не устно, а письменно с изображением схем главных рек и городов на них. "Книга Большому чертежу…"свидетельствует о том, что существовало большое количество региональных чертежей, на которых города были отмечены на тех реках, где они стояли и указывались расстояния между ними.
Расположение городов Вятской земли подтверждается конкретным объяснением австрийского посла Сигизмунда Герберштейна - количеством вёрст между городами.
Кроме того, карты Герарда Меркатора и Даниэля Келлера свидетельствуют, что они были выполнены по данным независимых друг от друга лиц и в разное время. На этих картах фигурируют одни и те же города, на одних и тех же местах, только с некоторыми изменёнными картографическими изображениями, характеризующими положение их после ухода войск Сафа-Гирея, а это значит, что на картах зафиксированы реальные города Вятской земли того периода.
Рассмотренные карты Хондиуса и Блау дополнительно подтверждают то, что на момент возникновения города Орлова города Хлынова ещё не было. Предполагать, что кто-то по какой-то причине забыл передать картографам названия городов или что эти города не были отмечены на карте по какому-то злому умыслу, не серьёзно.
Из приведённой информации следует, что в XV в. не было на р. Вятке Котельнича, Орлова и Хлынова. А это значит, что «Повесть о стране Вятской» является всего лишь вымыслом, и все летописные строки с этими городами во всех без исключения летописях, являются поздними вставками, то есть, фальсификацией, совершённой в XVIII веке.
Такой вывод совсем не удивителен при рассмотрении данного вопроса. Выше представленный перечень информации, отсутствующий в историографии Вятского края, способствует такому пониманию.
Профессор Павел Петрович Смирнов писал в своей работе: «Большие летописные общерусские своды…довольно последовательно вырабатывала митрополичья кафедра в XV в.»[31, c.7.]
Он же привёл слова профессора М.Д. Присёлкова, который пришёл к выводу: «Уничтожение княжеских летописцев проводилось постоянно, по мере присоединения уделов к Московскому государству, как знак окончания самостоятельной политической жизни их княжества» [32].
Говорить про сохранение каких-то исторических документов Нукратского опричного княжества, присоединённого к Московскому государству, здесь тем более не приходится.
Об отношении летописцев к мусульманскому миру красноречиво писал магистр русской истории XIX века Н.П. Барсов:
"Магометанский мир, с которым Русь стояла в тесной географической связи, не заслужили от христианских летописцев ничего, кроме кратких упоминаний, да и то только в крайне настоятельных случаях, при невозможности обойти их молчанием".
На основании изложенной выше информации напрашивается вывод о том, что в бассейне реки Вятки до присоединения его к территории Великого княжества Московского в конце XV века существовала только видимость независимости русского анклава при тюркском господстве. Образно можно сказать, что русские городки того периода являлись прототипом Потёмкинских деревень XVIII века.
Выявленные автором этих строк неизвестные ранее факты позволяют историкам не только реально взглянуть на древние события Вятского края, но и встать на путь научно-аргументированных исследований.
20.09.18.